Госпожа в зеленой тунике Срединной жрицы сидела в деревянном креслице перед столом и читала лист пергамента. Сидела боком к уличному выходу, Чик чуть не подбежал к ней и упал на колени.

- Я пришел по твоему приказу, госпожа! Жду приказаний, - глазами он буквально ел повелительницу.

Жрица повернулась не раньше, чем через минуту, дочитав и аккуратно прибрав пергамент.

- Ну, раб, рассказывай, - и замолчала, ожидая ответа.

Мысли Чика заметались. Приказ рассказывать, но о чем? Восторженность резко сменилась тоской. Фергала ухмыльнулась:

- Кто такой, откуда, почему к эликсиру равнодушен. Я жду.

- Я Чик с северных островов, варвар, - с облегчением начал говорить раб, - кем был почти не помни, скорей всего купцом. Почему не чувствую эликсир, не знаю. Меня всегда греют мысли о женщине, моя Богиня - Верховная жрица Флорина помогает мне, она самая желанная, самая… лучше неё никого нет! Как мне повезло, что я стал её рабом! - под конец сорвался в патетику.

Зачем ответил завуалированной правдой, он четко не разобрался. Наверное, побоялся отдать единственное "свое", что у него есть, забрали бы обязательно. Лгать он не мог, а такой вот полуправдой - получилось. "Только бы не начала уточнять!", взмолился своей Флорине.

А стеклянный куб в неизвестных закоулках души, зазвенел от новой серии мощных ударов, трещина поддавалась Вовкиному злому упорству. Но боже, как медленно!

- Я только что дочитала о личных рабах Верховных жриц. К сожалению, за всю историю их было мало. Так вот, нигде не написано, что они не чувствительны к эманациям Древа. Что скажешь?

- Не могу знать, госпожа, - хрипло ответил он. Высказанное недоверие госпожи - очень тягостно, это почти недовольство.

- Правильно, этого ты знать не можешь, а можешь ответить, почему не только у тебя, раба, но и у тех баранов, кто рядом с тобой меньше всего ранений на учениях? Всего три месяца, как вы здесь, а в последний месяц у тебя и твоих дружков одни царапины, зато в других десятках до сих пор тяжелые раны встречаются. И ты говоришь, что ты купец?

Чик от почти физической боли упал ниц. Это не просто недоверие, это уже недовольство!

- Прости недостойного, госпожа! Я забыл, кем я был! Служение для меня - все!

- Встать и смотреть в глаза! - крикнула жрица.

Раб мгновенно вскочил по стойке смирно. В глазах - сплошная боль. Даже привычной Фергале стало не по себе.

- Молодец, ты хорошо служишь. Верховная может тобой гордиться, - глаза раба засияли счастьем, - расскажи мне о своих снах, Чик.

Госпожа назвала раба по имени! Настроение взлетело просто до небес, но… ответит он не мог. Викария, в Служении вторая после самой Верховной, запретила.

- Госпожа! Я не могу ответить на этот вопрос, мне запрещено! - сказал он чуть не со слезами.

- Хорошо, хорошо, Чик, успокойся, - жрица в задумчивости откинулась на спинку кресла, - а ты ничего. Жаль, что раб.

Осмотрела стоящего смирно Чика с ног до головы, словно рентгеном просветила.

- Придется Агасфену сегодня спать у себя, - произнесла она задумчиво, - иди за мной, Чик, - с этими словами направилась в спальню.

- Покажи, Чик, на что способны варвары в постели, - сказала возле большой кровати, - раздень меня. Смелее! Представь, что я леопард…

Раб чуть не лопнул от счастья! Овеянная силой самой Флорины, красивая почти как она, госпожа пожелала его! Как смог остаться в сознании - неизвестно. Нет, известно - поступил приказ переспать, он и переспал. Фергале нравился грубый секс, он постарался. Временами лицо жрицы превращалось в лицо Верховной, и тогда он просто выл от восторга. Вот она, награда за рвение в Служении. Богиня все видит!

Десятника Агасфена сегодня не вызвали к начальнице. Он удивился, но в то же время облегченно вздохнул. Не то, что надоело - горячие красавицы лооски не могут надоесть. Просто не мог он быть всегда грубым, а именно этого и требовала каждый раз Фергала. Если бы он в тот же вечер узнал из-за кого он спал один, то, мягко говоря, удивился бы.

Запрета на секс с рабами у жриц не было. Просто неприлично. Фергале, десятый год сидящей на отшибе, на приличия было плевать. Тем более от Викарии сегодня поступил прямой намек. Вообще-то приказ о наблюдении за рабом Верховной появился одновременно с самим бараном. Сегодня состоялся первый отчет по амулету астральной связи и такое пожелание Приора. Фергала всегда ревностно исполняла приказы начальства, особенно приятные.

А ранним утром на запыхавшемся единороге прискакал гонец он наблюдателей за Кафарским пятном. В этом году внеурочно начинается цветение Лотоса, необходимо всех разведчиков направить туда без промедления. Лагерь засуетился. На фоне лихорадочных сборов "подвиг" Чика немного померк. Взбешенный десятник-архей не успел наказать наглого барана-раба, как он того заслуживал. Десятки отправились к пятну под командованием армейского полусотника (он всегда скучал на учебной базе специально для таких случаев), а Агасфену пришлось остаться.

"Как тебе повезло, раб", подумала Фергала, "извини, Викария, не удалось от него избавиться. Я сделала все, что могла. Неужели ему благоволит Пресветлая?", и сама испугалась собственной ереси.

Викария, выслушав подробный доклад о странном рабе, решилась. Убрать по-тихому - наилучший выход, об этом и намекнула верной Фергале. У приора не было привычки изучать странности, она не Флорина, но опасность ощущала шестым чувством. Откуда исходит - не понять, поэтому все странности - долой. Прямо убивать личного раба самой Верховной нежелательно, а после общения с Томилой тем более. Устроить несчастный случай - идеально. Об этом и намекнула Фергале.

"Агасфен непременно убивает раба, и все остаются довольными. Заодно и я развлекусь", так задумывала Фергала. Теперь спокойно смотрела, как избитый Чик уезжает в пятно. Намек - не приказ. Срединная жрица и пальцем не пошевелила, чтобы остановить раба.

*Стадий - мера расстояния, примерно 180 метров.

Глава 6

Цветок Лотоса - главная ценность пятен Альганов, особенно для ордена Родящих. Незаменимый алхимический катализатор в лоосской магии, и не только в ней. Собственно ради этого большого цветка лооски и держали отряды разведчиков. Остальные магические ингредиенты собирались попутно. Внешне цветок походил на своего местного болотного собрата, что видно из названия, но рос на сухих идеально круглых полянах, подавляя собой другую растительность.

Лотос расцветал раз в год. Наливался долго, но цвел считанные дни. За это время и надо успеть его "сорвать". Одна жрица поддерживала заклинание "консервации", другая "срезала" стебель. Исключительно магией, направленным заклинанием "прекращения жизни". Принимала падающий цветок в специальный короб, обработанный особыми знаками, и быстро закрывала крышку.

В этом году жрицы-наблюдатели на границе Кафарского пятна почувствовали начало налива Лотоса примерно на месяц раньше. Немедленно сообщили во все ордена Родящих, и началась спешная рутина. Полетели гонцы наперегонки с голубями, задействовалась астральная связь и к пятну стали стягиваться орденские разведчики из всех окрестных стран. Кафарский царь официально открыл для них границы. Собственно для лоосок они и не были никогда закрыты, но теперь все же вооруженная сила. Никто не любит чужие войска на своей территории, однако всем странам, которым повезло оказаться с "пятнами", приходилось с этим мириться.

От Эритопольского лагеря до Каферского пятна полторы декады пути через перевал. Кафария находилась за северными склонами Хабарских гор. Неутомимые борки споро тянули обоз с баранами. Нет, теперь уже разведчиками - учеба кончилась. Рабы лежали в лежку, их приходилось кормить насильно. Жрицы не позаботились об эликсире Древа. Под присмотром до места дотянут, а там о них позаботятся другие. Не помрут, а что на душе творится - кому это интересно? Один Чик ел сам. Вяло ковырял ложкой, пил, справлял нужду и откидывался на спину.